1. Полное имя
[В Англии система двойных имен. Первое имя - основное, второе - либо по матери/отцу, либо произвольное. Если фамилия/имя персонажа не английское, поясните это в Биографии (п. 5). Пишем в латинице, и в кирилице.]
Адриана Франсуа Лекуврёр

2. Время
[Настоящее/Будущее]
Будущее

3. Должность
[Ученики пишут факультет и курс. Кого интересует - Гарри и Джеймс Поттеры на седьмом курсе.]
7 курс, Слизерин

4. Внешность
[Само собой, никакие картинки мы не принимаем. Пишем подробно, связно и понятно.]
Её волосы сравнимы только с россыпью солнечных лучей. Они аккуратными пшеничным волнами плавно спускаются на молочные плечи, подчеркивая их аристократическую белизну. Некоторые пряди выгорели на солнце, поэтому издалека кажется, что её волосы переливаются подобно золоту. В темных прохладных подземельях Слизерина они напоминают спасительный кусочек света, который каким-то неизвестным образом, по ошибке залетел сюда.
Ей безумно идет, когда ветер, играя с её пушистыми волосами, неосторожно растрепывает их, придавая какого-то особенного, необъяснимого шарма, но она слишком хорошо воспитана, чтобы позволить себе так выглядеть. Со спины кажется, что владелица этих кудрей дорогая фарфоровая кукла, украденная из какого-нибудь тематического магловского музея, хотя её волосы, в отличие от кукольных, до невозможности мягкие и неправдоподобно легкие. А еще, они пахнут ванилью и шоколадом. Сколько я её помню, они всегда, абсолютно всегда пахли именно так. Какая фирма или же магия производит столь необыкновенный эффект я так её и не спросил.
Когда она сидит, окружив себя кипой книг, у игривого пламени Слизеринского камина, и думает над очередным домашним заданием, то машинально заправляет одну прядь за ухо. А когда кто-то заходит в гостиную, то она тут же убирает эту прядь, считая, что ей так не идет. Она ошибается. И предпочитает не экспериментировать с цветом волос. Но однажды она покрасилась в черный. Ей казалось, что так она стала выглядеть пошло и дерзко, а на самом деле, она была чертовски сексуальна. Впрочем, она всегда чертовски сексуальна. Даже ранним утром, когда едва откроет свои глаза…
_ _ _
Которые напоминают свежее утреннее небо, дрожащее восхода. В своем необычном оттенке они настолько чисты, что радужки заметны только когда она смотрит на обжигающее солнце. Она любит на него подолгу смотреть и о чем-то думать. Порой она немного хмурит тонкие светлые брови, изгибая их плавной линией. В такие минуты, мне кажется, что она частичка этой гигантской звезды, выполняющая на земле какую-то важную миссию. Адриана никогда не жмурится, а только иногда прикрывает глаза, опуская свои длинные, темные перышки ресниц. Я влюблен в её ресницы. Если бы только она была до сих пор моей, я бы целовал её ресницы каждое утро и каждый вечер. Когда она ложила голову на мое плечо и начинала что-нибудь рассказывать, я всегда не мог сдержать улыбки, потому что она щекотала меня резкими взмахами своих ресниц. Мне нравилось это. Она редко наносит макияж днем. Разве что изредка подводит черным карандашом глаза и добавляет немного туши. Она прекрасна в этой простоте, хотя я бы не осмелился употреблять это слово вместе с именем Адриана. Сама по себе она уже является олицетворением чего-то высокого. Прямые брови создают иллюзию, что она постоянно чем-то обеспокоена и задумчива. Но когда она улыбается, обнажая два ряда ослепительно белых зубов, они изгибаются четко очерченной линией, придавая её образу по-слизерински небрежной надменности. Кстати. Она никогда не плачет. Я видел серебряные кристаллики слёз в её голубых глазах только однажды, когда умирал её брат. Она стояла на коленях перед его кроватью, молитвенно сложив руки и прикрыв глаза. По её щекам быстро-быстро текли слезы, беззвучно разбиваясь о кафельный пол. Несмотря на это она вовсе не выглядела жалко. Отнюдь. Мне до сих пор стыдно, что я тогда вошел без стука. Кажется что я нарушил что-то святое. Но она лишь оглянулась и растянула губы в теплой улыбке.
_ _ _
Губы… Они до безумства соблазнительны. На них нельзя просто смотреть, потому что моментально теряешь нить разговора, сосредотачиваясь на своем желании впиться в них. Зимой белизна её кожи выигрышно подчеркивает их малиновый цвет, снова сближая её личико с кукольным. Верхняя губа четко изогнута острой линией, а нижняя немного пухлая. Особенно это заметно, когда она, что-то быстро-быстро читая про себя, беззвучно произносит обрывки слов. Я часто за ней наблюдал, когда она читала газету. Наблюдал за ее губами.
Порой бывает сложно проникнуться ее эмоциями и понять, что она чувствует, потому что на  лице Адрианы почти всегда играет коварная полуулыбка. Но все ее близкие знают, что по-настоящему она улыбается только тогда, когда на ее нежных щеках появляются две бархатные ямочки. Она редко выдает свои чувства посторонним, а жаль… Мне всегда казалось, что ее улыбка сможет растопить весь лед войн и любого заставит одуматься. Потому что именно в этой улыбке тонуло столько искренности, столько тепла, огня, что становилось неясным, как столь тонкое, милейшее создание могло попасть на Слизерин. Она выше этого.
А еще… Ее губы всегда горячие. Не прохладные, не теплые, а именно горячие. Обжигающие. В самом прямом смысле. Они оставляют огненный отпечаток в памяти. Будто никак незаживающий ожог. Каплями воска я могу пересчитать каждый наш поцелуй, каждое прикосновение, каждый грамм нежности… И наверное я никогда бы не смог насытиться этим, и если бы она меня позвала – я бы не раздумывая вернулся. Но банально: она не позовет, а я не вернусь. Через несколько лет у меня обязательно появится семья: любящая жена, трое детишек и кошка. Но больше никто и никогда не заменят мне мою Адриану, и моему ожогу так никогда и не суждено зажить. Я не съехал на банальности, просто вдруг очень захотелось дотронуться к…
_ _ _
её коже. Подобной шелку, сотканному из бледности звезд и богатства света.  Она до такой степени нежна на ощупь, что, кажется, даже самые легкие прикосновения останутся шрамами. Но это не так, иначе каждый миллиметр ее кожи был бы исцарапан одним лишь мной. Оттенок кожи, который она унаследовала от матери, напоминает белоснежный фарфор, обязательно матовый. Наверное из-за этой врожденной бледности, Адриана может находиться часами под палящим солнцем и не обгорать. Загар обычно покрывает ее тело светло-золотистым, кремовым цветом, как будто вместе с оттенком кожи, делает ее саму нежнее. Но едва наступает сентябрь, о нем можно позабыть.
Если очень присмотреться, можно заметить на левом плече небольшой ровный шрам, длинной примерно три-четыре сантиметра. Его она получила от покойного брата, импульсивность и вспыльчивость которого, провоцировала множество ненужных ссор, как в семье, так и за ее пределами. Однажды Адриана призналась мне, что жутко комплексует по этому поводу и старается носить одежду, прикрывающую плечи. Меня тогда поразило, что ей вообще известно, что значит «комплексовать», ведь с виду она такая неприступная и гордая. Но для меня она так и осталась воплощением идеала, и не нужно мне говорить о абсурдности существования таковых, потому что я влюблен в каждый ее недостаток, идеальный недостаток. И я не представляю себе других рук, которые бы с такой же нежностью обнимали меня, и не представляю чьи руки могут быть такими же по-детски нежными. Равно как и не представляю себе другого тела, что так же восхитительно будет тонуть в моих объятиях, и что будет так же согревать каждую мою клеточку.
_ _ _
Её тело как бутылка выдержанного вина из погребов родной Франции – столь же изящно, столь элегантно, и точно так же невообразимо пьянит. Пьянит чувства, душу, разум, пьянит и пленит каждого, кому хоть раз довелось провести кончиками пальцев по ее талии. И тут неважны эти все 90-60-90, стереотипы и эталоны, выдуманные глупыми маглами – хотя против последних я ничего против не имею. Объем ее талии примерно 67, но эти 7 сантиметром вовсе не делают ее хуже, особенно учитывая, что с таким параметром ее фигура смотрится пропорционально и… правильно? Да, именно так. У нее очень плоский живот. Когда она лежит, он абсолютно параллелен кровати, что всегда меня пугало и пробуждало желание накормить ее, да посильные. Ее ребра немного выступают острыми уголками. Грудь третьего размера, подтянутая, и довольно эффектно выделяется на фоне хрупкости тела, хотя, Господи, что я говорю, она вся целиком и полностью, начиная с пальцев ног и заканчивая волосами эффектна. Бедра, объемом 94 сантиметра, чересчур соблазнительные, как для ученицы Хогвартса. Она ненавидит, когда кто-то пялится на нее сзади, и обычно применяет какую-то безобидную, но довольно пакостную магию тем, кто увлекся . Хотя, как по мне, одного ее укоризненного взгляда достаточно. Я всегда, с самого детства, когда мы еще вместе в песочнице сидели, боялся такого ее ледяного взгляда. В те редкие минуты, когда мне все же не удавалось его избежать, мне хотелось просто провалиться сквозь землю, исчезнуть, раствориться…
От любви к спорту, а особенно к гимнастике, у Адрианы выробаталась хорошая осанка, буквально таки идеальная, возможно даже слишком. Впрочем я не думаю, что если бы она не занималась спортом, то имела бы осанку хуже.
_ _ _
Я влюблен в каждое ее движение, каждый взмах ресниц и дрожь грудной клетки. Я могу писать о ней часами, днями, годами, и, наверное, никогда не исчерпаю лимит своих чувств… Она прекрасна, она проста, она загадочна. Она просто создана для того, чтобы ею восхищаться, чтобы ее возносить. Она создана не для меня… В ее красоте есть чары, которым нет названия. Она наполняет воздух своими духами, своим ароматом кожи, собой.
Люблю тебя, моя Адриана...

5. Характер
[Тщательно раскройте его под стать своему факультету. Банальное "добрый(ая), ласковый(ая), милый(ая)" можете оставить при себе.]
Кажется, я знаю ее характер лучше своего. А впрочем, она любит преподносить сюрпризы.
Адриана часто бывает молчаливой, особенно когда ей не нравится компания. Что никак не мешает быть ей острой на язык, хоть она и ведет себя довольно сдержанно, как для Слизеринки. Но стоит ее только немного развеселить и разговорить, как сразу же забываешся в непринужденной и легкой беседе. Порой ее даже сложно перебить. Эта черта не всегда играет ей на руку, так как стоит ей сделать пару лишних глотков виски, как она начинает выдавать свою биографию, причем совершенно не систематизировано. Хотя в такие минуты ей удается вспомнить всё, начиная с ее первого зуба и заканчивая калорийностью вчерашнего завтрака. Правда нужно отдать Адри должное, она никогда не выдает секреты. Если свои у нее иногда и вырываются в виде череды откровений, то о чужих ей удается умалчивать с завидной категоричностью. То, что она не делится ими даже с самыми близкими подругами, уже навевает на мысли о установке ей памятника. Впрочем, мне трудно рассуждать о ее близких друзьях. Не только потому что я уже больше года ее не видел, а потому что я слишком хорошо знаю Адриану, и не менее хорошо знаю ее психологию. Если бы она хотела, то без особого труда окружила бы себя кучкой подружек-сплетниц, таких себе «истинных слизеринок», непременно чистых кровей и столь же нечистых намерений. Она предпочитает выбрать несколько человек, неважно кто они и что собой представляют, главное, чтобы ей было ощутимо взаимодоверие и искренность. Если же такого человека она не найдет, то скорей уж будет ходить в гордом одиночестве. Друзья-парни и друзья-девушки у нее четко разграничены. Кажется, она знает какую-то особенную технологию общения и поведения с каждым. Сложно сказать какой пол ей ближе по духу, всё, опять же, на прямую зависит от самого человека – она не стремится общаться с кем-то определенным. Адриана всегда рационально и с непобедимым реализмом смотрит на ситуацию. Никогда не переоценивает своих возможностей, но какая-то капля гордыни в ней существует. Она бывает и резкой, и вспыльчивой, и самой настоящей стервой, но только если этого действительно требует ситуация или ее попросту вывели из себя. Тогда уж лучше разбегаться в разные стороны и прятаться под лавочки – в гневе Адриана убийственно жестока. Не хочу перегибать палку, не думаю, что она способна на убийство, но покалечить с горяча может. Причем не всегда с использованием волшебной палочки. Но, что радует – она отходчива. Близкие привыкли, что иногда она может сорваться, а на следующий день подойти как ни в чем не бывало и начать милую беседу о погоде. Это не делает ее характер тяжелым или непереносимым, просто немножко нужно привыкнуть. 
В своих чувствах Адриана чаще преследует страсть, и не особо это скрывает. Я даже не представляю человека, которого она бы полюбила… Порой мне кажется, что пребывая уже в зрелом возрасте она выйдет замуж скорее из-за того, что так надо или по желанию родителей, чем по любви. А что до нас с ней… Была ли это любовь? По сути, мне самому неизвестно значение этого слова. Но я точно знаю, что мы понимаем его с Адрианой одинаково. Я помню, когда нам было лет по 8, мы усаживались вместе в огромное мягкое кресло, в гостиной ее дома, брали книгу сказок, которую родители подарили ей на один из дней рождения, и читали вдвоем… О принцах, и принцессах, боях, феях, дружбе, предательстве, о любви. И ощущение, что любовь это что-то идеально чистое, прекрасное, и, главное, вечное, сформировалось у нас одинаково. Вот только разница в том, что я свою принцессу давно нашел, только вот она… К слову, не всегда выбирает принцов. Три года назад я получил от нее письмо, которое только из-за своей изящности, не повергло меня в полнейший шок.
«…Бывало ли у тебя такое, что ты подолгу кого-то рассматривал, подавляя в себе внутри странное чувство, неумолимо рвущееся наружу? Бывало ли, что у тебя перехватывало дыхание из-за переполнявших тебя чувств, и внезапно начинала кружиться голова, протестуя происходящему? Бывало ли, что ты испытывал влечению к не противоположному полу… ? Я заранее знаю твой ответ. Несомненно отрицательный. Девушка, приехавшая в этом году из Шармбатона (!), вскружила мне голову, запутала мои мысли, и отключила разум. Она прекрасна, абсолютно, идеально прекрасна. Со мной еще никогда такого не было. Я хочу ее. Да, именно. Я бисексуалка, я уверена в этом почти на сто процентов…»
Да, это ее странность оказалась действительно серьезной и насколько мне известно, она переполошила не мало женских сердец. Я привык относиться к этому спокойно. И рад, что она доверилась именно мне. Даже несмотря на то, что уже тогда –а точнее именно тогда – мне было не слишком приятно такое слышать. Но для меня гораздо лучше откровенность, чем ложь. Адриана всегда откровенна. Эту ее черту я люблю больше всего.
Кроме всего, она очень ранима. Как ни банально, но Адри никогда не показывает слезы или огорчение на людях. Ей легче выразить его в ссорах, которые позже перельются в стрессы болью в районе грудной клетки, слева. Она много держит в себе, и только тогда, когда не может уже совсем, берет бутылку виски, закрывается где-нибудь в пустом классе, садится на парту и пишет письма. Мне. Я знаю, что не все они доходят. Потому что она так хочет. Вообще, она все делает так, как хочет того сама, и если и просит совета, все равно в итоге поступает, как считает нужным. И, как ни странно, чаще всего это оказывается правильно.

6. Биография
[Начните с места рождения, описания родителей, чистокровности. Если персонаж учился в маггловской школе - тоже пишите. Остановится можно на поступлении в Хогвартс. ]
Мне было 3 года, когда я узнал, что у маминой лучшей подруги, живущей по соседству и часто заглядывающей к нам на чай, родилась дочь. Казалось, что вся округа Амьена, только об этом и говорила. Некоторые недовольно перешептывались и качали головами, предсказывая, что от новорожденной будет еще больше бед, чем от ее старшего брата. А некоторые радовались, и спешили с цветами и конфетами к роддому. Адриана родилась 3-го сентября 1991 года. Несмотря на то, что целую неделю шли не по-летнему холодные дожди, в этот день с самого утра, солнце разбрасывало свои лучи по людным улочкам Франции. Весь Амьен был захвачен каким-то странным, трепетным ощущением. Кроме Адрианы, в семье Лекуврёр уже был один ребенок – мальчик Андре, которому к моменту рождения младшей сестры исполнилось 8 лет. Уже в столь юном возрасте он успел подпортить репутацию себе, родителям, да и новорожденной Адриане. Он рос самым настоящим забиякой – бил окна, привязывал консервные банки к кошачим хвостам, дрался со всеми подряд и три раза убегал из дома. Соседи несколько раз настаивали на том, что бы сводить мальчика на прием к психиатру. Рождение сестры, вызвало в нем очередную вспышку гнева, из-за которой он разгромил весь дом Лекуврёров, сделав им такой «приятный» сюрприз по приезду из роддома. Между тем, Адриана росла спокойной и тихой девочкой, можно сказать абсолютной противоположностью брата. Пользуясь тем, что наши семьи дружат на протяжении многих лет, я, будучи тоже еще совсем ребенком, часто заглядывал к Николетт и Франсуа Лекуврёр, и часами сидел возле кроватки малышки. Она напоминала мне маленького ангелочка, и, наверное, я полюбил ее еще тогда, в пятилетнем возрасте. Родители умилялись нашей дружбе и часто с улыбкой предсказывали нам свадьбу, хотя это больше и напоминало шутку. Отношения с Андре у меня никогда не складывались, и мне до сих пор не понятно, почему Адриана всегда защищала его. Ясно было, что он пошел в отца, который как и сын учился на Слизерине. Хотя в темных делах Андре Лекуврёр достиг гораздо большего успеха, не взирая на то, что ходил постоянно по острию ножа. Мать Адрианы – Николетт, училась на факультете Гриффиндор. И все были уверены, что дочь пойдет по ее стопам, но, ко всеобщему удивлению, маленькую Адриану, как и брата с отцом, распределили на Слизерин. Но уже с первого года обучения, никто из ее однокурсников не сомневался, что факультет, основанный Салазаром Слизерином, по праву можно назвать ее домом. Когда мне было 14, мой отец получил повышение в Министерстве, поэтому мы были вынуждены переехать в Англию. Родители давно задумывались о переезде, но в мои планы это никак не входило – ведь во Франции осталась Адриана. Моя лучшая подруга до сегодняшнего дня. 5 месяцев я со всем своим юношеским максимализмом провел в невыносимах страданиях и тоске. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Николетт и Франсуа Лекуврёр развелись. Подробностей мне никогда не сообщали, знаю только, что причиной такой крупной ссоры стали какие-то темные дела, которые муж хотел провернуть за спиной Лорда, тем самым, обманув его и прибрав власть к своим рукам. Николетт была категорически против, ну а дальше пошло поехало. Мисс Лекуврёр с 11-летней Адрианой, недавно прибывшей из Шармбатона на летние каникулы, нашла спасение в выгодном предложениеии моей матери приобрести дом неподалеку нашего. Моей радости не было предела. Честно. Казалось, это был один из самых счастливых моментов моей жизни. Адриане, как и мне, пришлось поступить на второй курс в Хогвартс. Отношения с однокурсниками сложились у нее почти сразу хорошо. Странно, ведь, как я считаю, она совсем не похожа на всех этих аристократических девочек и мальчиков, возносящих себя выше астрономической башни Хогвартса. Ее всегда все уважали, хоть особо близких друзей у нее не было. Первые два курса, она с завидным рвением стремилась охватить все предметы, но к своему тринадцатилетию, желание все знать значительно ослабело на фоне переходного возраста, первых романтических отношений и парней, безжалостно вытесняя науку из ее светлой головы. Когда-то хорошие отношения с учителями начали расстраиваться, и какое-то время оценки ставились только за ее старые заслуги. Больше всего она любила занятия, которые дают возможность практично изучать магию, теория казалась ей скучной, да и попросту тяготила кучей ненужных дат и имен. Я, будучи примерным учеником до шестого курса, и почти братом, всегда с охотой помогал ей выполнять домашние задания. И, должен сказать, что несмотря на это, Адриана никогда не перегибала палку, начиная меня использовать или как это принято называть. Наши взаимоотношения всегда были теплыми до такой степени, что некоторые из ее тогдашних парней, из ревности вызывали меня на дуэли. Но ведь за мою Адри я готов бороться… До последнего вздоха.
Почти два года назад ее брат, о котором около полугода не было никаких известий, приехал в Англию к матери. Он ссылался на какие-то дела по работе, ничего не говорил конкретно, хотя Николетт беспокойно отмечала, что с ним что-то не то. Он никогда не ценил семью, с шестнадцати лет жил отдельно, а если и приезжал на праздники, всегда со скандалом, а то и с драками возвращался обратно. Андре часто срывал свою злость на Адриане, заставляя ее жаркими летними вечерами, сидеть в моих объятиях и беззвучно всхлипывать, глотая слезы. Наверное именно это до безумства закалило ее, потому что впредь, я почти никогда не видел ее намокших глаз. Однажды брат пришел домой пьяный, наорал на мать, перевернул гору посуды и, громко хлопнув дверью, закрылся в спальне. Это последнее воспоминание Адрианы, связанное с братом. На утро его нашли в бессознательном состоянии. Он пролежал в больнице Святого Мунго почти неделю. И каждый день этой недели его сестра приходила к нему, меняла цветы в вазе и часами стояла перед его кроватью на коленях. Каждый день, несмотря на то, что он принес ей столько боли. Каждый. Вскоре он умер. 
В конце пятого курса она начала встречаться со мной. Влюбленным в нее по уши половину своей жизни. Эти семь месяцев были лучшими. Такое действительно бывает только раз. И больше никогда, никогда при всем желании, при всех возможностях не повторяется. За этот период времени мы оба испытали столько всего, что кому-то не удается пережить за всю жизнь. Вместе. Все лето мы были единым целым. Родители радовались за нас и планировали свадьбу. Я тоже планировал. Но Адриана всегда молчала. Всё в наших отношениях казалось идеальным, сказочным. Слишком хорошим, чтобы быть правдой. И никто, в том числе и я сам, не представлял, что может стать причиной нашего расставания. Она всегда завязывала мне шарф, который я, на самом деле, терпеть не мог, но носил, потому что его завязывала она. Потому что в нем она всегда оставляла частичку своей любви. И когда я вечерами один возвращался домой, то всегда натягивал шарф высоко, почти на нос, чтобы вдыхать аромат ее рук. В те дни, когда мы жили вместе, я прежде, чем убежать на работу заваривал ей крепкий черный кофе со сливками. Она обожает кофе. Особенно по утрам. И каждое утро, которое мы встречали в одной постели, я прежде чем уйти на работу, оставлял ей записку. Я писал, как люблю, как она мне нужна, да всякий любовный бред. А когда возвращался, всегда спешил в ванную, потому что она тоже оставляла мне записки. Помадой на стекле. Влюбленные безумцы. Но наша сказка оборвалась также резко, как и началась. Я тогда знал, что меня больше нет в ее сердце. На месте знака бесконечности, стояла координата, завершающая интервал. И я отпустил ее. И все снова стало как раньше. Она по-прежнему приезжала на зимние каникулы, и когда видела меня, ругалась, что я без шарфа. А зачем мне он? Ведь в нем не осталось аромата ее любви. Кто мы теперь. Друзья, знакомые или близкие? Ответа я не знаю, как, впрочем, и она. Знаю только, что впереди ее ждет очень много, хорошего, плохого, первого и последнего. Без меня.

7. Артефакты
[Карта мародеров и мантия-невидимка только у Поттера. Опишите метлу (если имеется). ]
ВП: 12 дюймов, ива, перо гиппогрифа

8. Способности
[Будьте скромнее, среди учителей, а тем более - учеников, не так много великих магов.]
Интерес к Темной Магии

9. Связь с вами
[E-mail - обязательно, ICQ - желательно.]
401-328-973

10. Опыт игры
[Пишите честно, мы рады как профессионалам, так и новичкам.]
Около года

11. Частота посещения
[Тоже постарайтесь не хитрить. Правда ведь все равно потом выплывет наружу.]
Если понравится, то хоть каждый день